Вспоминая свою последнюю поездку к родственникам, на душе возникает тяжкая грусть и гнетущая тоска.
Мы все красивые и нарядные сидим за столом в ресторане, взрослые говорят о своём, за спиной поёт девушка в живую, оркестр играет приятный мотив, а я пытаюсь решить самые насущные проблемы в своей голове, и в тот момент мне не хотелось праздников, веселья и прочего подобного. Я хотела оказаться где-нибудь в Голландии на горных холмах с зеленой травой, в своём маленьком бревенчатом доме и коровой за окном. Наверное, это всё было написано на моем лице, поэтому дядя отвлёкся от разговор на меня. Мы начали спорить об уровне жизни в разных странах, стоит ли покидать Россию, он делился своим опытом путешественника, объездившим полмира, а я делилась с ним новостями из интернета, что писали люди о той или иной стране, где ему удалось побывать. И когда в нашем диалоге повисла логическая пауза, я вывалила перед ним все свои проблемы, потому что знаю, что это единственный человек в семье, который может меня понять и отнестись к моему выбору толерантно, но, возможно, дав совет. Когда я закончила свой рассказ о не самых веселых вещах под самую веселую музыку, которую исполнил оркестр за весь вечер, дядя переменился в лице. Я не стала ему врать или что-то скрывать, мы обзавелись одной общей тайной, которую на всем белом свете знает пара человек от силы, потому что эта тайна даже не моя. И дядя обещал помочь. Для меня речь шла об огромной услуге, для него о пустяках. Но ощущение поддержки за спиной дало мне сил досидеть этот вечер до конца.
Домой мы ехали на огромном чёрном тауреге моего второго дяди. Он открыл люк на крыше, включил погромче Linkin Park, сестра, как маленькая, вылезла в люк, и растопырив руки в разные стороны, ловила потоки ветра в лицо. Мы ехали на огромной скорости, и я попросила её сесть на место, но, кроме родителей, дитю больше никто не указ. Поэтому я просто откинулась на сидении назад, закрыла глаза и тихо заплакала. От тяжести жизни, от счастья, что есть поддержка семьи, пускай даже не самых близких родственников. Из-за скорости все дома, люди, машины, огни фонарей проносились в окне подобно искре от спички. И почему-то в тот момент мне показалось, что если я не начну думать сейчас, то моя жизнь пролетит точно также, подобно искорке от спички. И я радовалась той темноте, что была вокруг меня, никто не видел моего загруженного лица, никто ни о чём не спрашивал, ветер из люка развивал мои волосы, и в конечном итоге моя душа немного успокоилась.
И в дальнейшем, каждый раз, когда мы отставали или убегали с дядей вперед на семейной прогулке, мама думала, что он настраивает меня на поступление и получение определенного образования, а мы говорили о жизни. О том, что волнует меня уже больше года. Дядя не пытался переубедить, он был рад за меня, ведь в тот момент я была счастлива, он только просил быть осторожной. И я благодарна ему за это. Он не дал мне остаться с проблемами один на один, он сделал всё, что было в его силах. Он всегда давал мне пример для подражания, был эталоном спокойствия и умиротворенности. И порой мне очень не хватает его рассудительности и вдумчивости, как и его самого рядом.